В Шангри-Ла прибыли вечером, но солнце светило еще ярко и было относительно тепло, хотя вдоль дорог в тени и лежал снег. Городок небольшой, а по китайским меркам - совсем крохотный. Его можно пройти насквозь часа за полтора. Место, действительно, очень живописное. Город окружают горы, архитектурные стиль соединяет китайские и тибетские особенности, на высотах белеют чортены, а в самом городе повсюду растянуты нарядные разноцветные флажки на лентах.
Народ на улицах одет более чем аутентично. Складывается впечатление, что стиль одежды продиктован зимними холодами: люди просто завернулись во все разноцветные тряпки, которые попались под руку. Женщины любят нарядные платки, которым заворачивают голову и пол лица, защищаясь от морозного воздуха, некоторые носят большие черные шляпы с острыми широкими полями - это, видимо, у них пик изящества, потому что таких модниц не так много. Мужчины тоже не отстают - носят широкополые ковбойские шляпы и вообще смахивают на ковбоев - видимо, стиль жизни погонщиков скота отложился у них на генном уровне.
 |
| Замерзшие служители народные |
 |
| Китайцы усиленно репетируют танец с драконом |
От станции я пешком прошел до старого города, в районе которого надеялся найти жилье. На закате забрался на холм с дворцом и большим крутящимся барабаном. Там повстречался с двумя парочками из Германии и Польши. Вместе мы раскрутили барабан впятером, хотя в норме для этого требуется не меньше шести человек. Вот сила дружбы народов! Ребята путешествуют из Индонезии и сейчас собираются в Ущелье прыгающего тигра, так что я им подбросил пару идей насчет маршрута.
В сумерках я стал искать себе жилье. Поскольку в Шангри-ла зима - низкий сезон, большинство хостелов было просто забито досками, немногочисленные отели были слишком дороги, но в конце концов я набрел на какой-то хостел, у которого были открыты ворота. Территория хостела была большой, и был он двухэтажный. Внизу никого не было. На стенде был обозначен телефон некоей Анджелы, я позвонил и сообщил, что жду внизу. Выяснилось, что это отель семейный, и сейчас совсем нет постояльцев. Семья, содержащая отель, живет на втором этаже. Меня пригласили отужинать с ними. Гостиная комната была просторная и теплая, сделанная из массивных блоков цельного дерева. Возле одной стены был большой резной алтарь с тремя окошками: в крайних были размещены изображения буддийских божеств, а в центральном - портрет Председателя Мао с горящим фимиамом и мисочкой с дарами.
Позже в тибетском храме я видел портрет Мао в алтарной части вместе с буддами. Такое откровенное поклонение Мао наравне с богами навело на мысль о своеобразной трансформации, произошедшей в этом граничащем с Тибетом регионе. Традиция почитания живого бога - Будды сострадания - наслоилась здесь на собственно китайское почитание Мао, так что Председатель стал такой же мифической и баснословной личностью, как боги буддизма, с той разницей, что это был бог, живший на земле среди людей, заботившийся о них, а потому как бы ещё более значимый в глазах китайцев.
Хотя было еще далеко до китайского нового года, мои хозяева уже вовсю праздновали и каждый вечер готовили всякие новые вкусности. На этот раз было много интересных блюд, включая свиной жир, запечённый по-кантонски.
Семья была большой, дружной и веселой. После еды начали играть в традиционные китайские игры, связанные с распитием алкоголя. Китайская культура распития спиртного предусматривает не только своеобразный этикет, но и игры. Например, на крутящийся стол может ставиться рыба. Стол раскручивается, и к кому рыба в результате повернется головой, пьет полный стакан, к кому хвостом - делает один глоток, к кому брюхом и спиной - не пьет. Кто напился или вышел из игры - проиграл. Мои хозяева сперва играли в числа. Требовалось по очереди считать от одного до ста и хлопать, когда выпадало число, кратное семи. Кто забывал хлопать, долго думал или говорил неправильно, должен был пить. Потом в парах играли в другую игру: на экране телефона высвечивалось слово, и напарник должен был объяснить партнеру другими словами, что это слово значит, не называя его. Потом сравнивали результаты, и кто набирал меньше баллов, должен был пить.
Меня поселили в прекрасном двухместном номере со всеми удобствами, обогревателем (от которого, впрочем, было мало проку), мягкой кроватью с электрическим одеялом, горячей водой - всё это за 50 юаней в сутки - цена смешная, учитывая, что по вечерам я питался с семьёй за общим столом.
29.01.16
В Шангри-ла, как и во всем северном Юньнане зимой, днем солнечно и тепло (если нет облаков), а ночью и по утрам температура опускается до минус 10. Местные жители считают, что это очень холодно, поэтому встают поздно, когда воздух уже немного прогреется. Утром, чтобы мне открыли ворота, пришлось в 9 утра разбудить хозяйку. Улицы были пустынны, брусчатка была скользкой от намерзшего за ночь льда, возле домов и под деревьями белел снег. Но солнце постепенно прогревало воздух, так что после полудня на одной горке около города я уже снял кофту и теплые штаны, прогулялся по желтой травке босиком.
Но ветер с гор продолжал быть холодным, а в каждом пятнышке тени, куда не доставали солнечные лучи, лежал снег.
Я прогулялся по коматозному городу, более-менее оклемавшемуся часам к 12, забрался на горку возле города с храмом, в котором все монахи спали после утренней службы, и несколькими чортенами.
Потом пешком дошел до самого большого тибетского монастыря за пределами Тибета - Сунджилина. Судя по путеводителю Lonely Planet, раньше на территорию монастыря можно было пробраться бесплатно через соседние холмы. Теперь же вокруг монастыря развернулась вечная китайская стройка, и местные сказали мне, что с этого года на всех тропах дежурят собиратели дани.
Монастырь стоит на берегу озера, наполовину пересохшего зимой. Конечно, это величественное сооружение, напоминающее дворец Портала в Лхасе. Здания почти все отреставрированы, храмы сияют золотом, но есть и сохранившиеся не отреставрированные постройки, по которым можно судить, из чего были сделаны здания монастыря: это глина, камень, сено и дерево. Снаружи это все покрывалось побелкой. Храмы напоминают наши древнерусские: такие же не очень ровные, но массивные кубические постройки, внутри которых пространство кажется больше, чем снаружи. Монастырские здания поднимаются по склону холма, так что снаружи создается впечатление единого храма, каскадом протянувшегося по склону. Монастырь действующий, в нем продолжают жить порядка 600 монахов, а также воспитываются мальчики. Плюс посещения этого места в низкий сезон - почти полное отсутствие туристов, возможность спокойно побродить по территории, поговорить с приветливыми монахами.
В храмах замечательные росписи. Помимо традиционных буддийских сюжетов, встречаются темы, которые, например, в монастырях и храмах Шанхая представлены очень сдержанно. Здесь же, например, тема смерти порою раскрывается в чрезвычайно экспрессивном виде. В одном из храмов целый предел посвящен этому: на стенах изображены головы людей и животных, связанные гирляндами свисающих из их ртов кишок. На кишках висят вытащенные глаза с пучками нервов, сердца с артериями и прочие органы. Кони смерти скачут по полю из костей, а синий бык, аватар божества смерти, давит собой людские тела. Повсюду изображены кричащие головы людей и животных, сваленные в один котел, под которым висят их же выпотрошенные тела. Все это, видимо, должно указывать на равное положение и равную долю и животных, и людей, в телесном мире. Страдание как основа жизни связывают их между собой. У зрителя должна возникнуть мысль о пути избавления от этого круга вечных мук, потому что всем смертным уготован ужас вечного умирания.
Залы со статуями будд, напротив, навевают спокойствие и умиротворение, однако уж слишком странные для европейского монотеистического, христианского сознания их множественные руки и головы, а также глаза, неожиданно появляющееся на разных частях тела.
Монахи спокойно живут своей жизнью - молятся, носят воду, готовят еду, делают уборку.
Однако само место, замечательное и грандиозное, испорчено духом коммерции. Монахи разъезжают на дорогих машинах, занимаются торговлей и вообще больше производят впечатление артистов, живущих как бы напоказ. Современный китайский коммунизм сделал с религией то, чего не смогли добиться погромы времен Культурной революции: он превратил ее в туристический объект, достопримечательность.
Чтобы проникнуться подлинной духовной глубиной, теперь нужно куда больше усилий. Но поскольку я не буддист, меня в этом месте привлекла красота, экзотичность и тихое умиротворение.
Поднявшись на холм над монастырем, я оказался в прекрасных пасторальных местах. Светило солнце, ближние и дальние горы вселяли спокойствие, в долинах внизу паслись яки и лошади. Замечательное место. И совсем нет людей. Лишь редкие пожилые монахи приходят сюда погреться на солнце и подремать.
Странно, что совсем нет детей. Если бы я был ребенком и жил в Шангри-ла, я бы каждый день бегал по этим чудесным горкам, расположенным так близко к городу. Но дети в Шангри-ла - обычные китайские дети. Они сидят дома и играют в компьютерные игры. Кто постарше - важно ходят по городу и пьют в кафе с друзьями почти безалкогольное китайское пиво. И только потом, став старше, тратят большие деньги, покупая туры в разные красивые места, хотя с детства они были окружены ими.
 |
| В монастыре разводят жертвенных стервятников, которым скармливают во время погребального ритуала плоть умерших |
Вечером произошла какая-то необдуманная трата денег. Во-первых, я впервые воспользовался услугами таксиста и съездил в совершенно невзрачное, но дорогое место за городом - сезонное горное озеро. Ну на то оно и сезонное, чтобы пересыхать зимой. В Lonley Planet было написано, что зимой тут собираются разные редкие виды животных. На деле кроме ворон там никого не было. Оценка места ниже нуля. Зато я там посидел на лавочке и погрелся на солнышке.
Таксист был местным, и внешне действительно напоминал тибетца. Однако из разговора с ним я понял, что местные "тибетцы" отличаются от своих родственников в самом Тибете, у них даже языки разные. Да и сознание у местных уже вполне китайское, ориентировано на товарно-рыночные отношения. Хотя путунхуа они вынуждены учить в школе, это не их родной язык. Самое забавное, что надписи в городе, всюду продублированные на тибетском, являются, похоже, очередной китайской туристической мулькой: местные жители их не понимают, и сделаны надписи только для того, чтобы внушить туристу иллюзорную близость к настоящему Тибету, который в настоящее время так же, как и Шангри-ла, переоборудуется по законам китайской туристической инфраструктуры. Стоит отметить, что даже сам "старый город" в Шангри-ла - вовсе не старый. Старый сгорел пару лет назад. Сейчас это новый старый город, который вполне отвечает лукавости китайского туризма.
Вечером с трудом отыскал в дебрях старого города свой отель. Стало холодно, у меня снова разболелось колено, с желудком тоже были проблемы, а я шагал по темным оледеневшим улицам и жевал невкусное китайское печенье. Казалось бы, вечер был безнадежно испорчен, но мои хозяева, когда я наконец отыскал из дом, накормили меня новогодними домашними пельменями, которые, если убрать из них имбирь, имели вполне русский вкус.
В целом Шангри-ла, несмотря на все свои очевидные минусы, связанные с господством в этих местах китайского туристического рынка, производит все же благоприятное впечатление. Это уникальный и очень красивый городок на высоте порядка 3,5 километров, окруженный горами. Когда-то он действительно мог претендовать на роль Шамбалы, теперь же это просто приятное и спокойное место.
Комментариев нет:
Отправить комментарий