На восток я поехал в начале лета, только-только оправившись после настигшей меня весной пневмонии, виновником которой я был сам – перекупался в еще прохладном море, а потом «на ногах» перенес бронхит. Впрочем, энтузиазм, охвативший меня при мысли о предстоящем пути, уничтожил остатки весенней хвори, этому способствовали и антибиотики, выписанные замечательным анталийским врачом. Следует здесь отметить, что иностранцу получить хорошее и недорогое медицинское обслуживание в Турции довольно сложно. Обычно это стоит немалых денег. Но в организации мне быстро оформили краткосрочную страховку, и по ней мне бесплатно провели полное обследование, выявили пневмонию и назначили подходящее лечение, которое поставило меня на ноги (впрочем, на ногах я всё это время, хоть с трудом, но держался, и так и не вышел на больничный).
К тому времени занятия закончились, начались каникулы, и на пансион я уже не хотел возвращаться. Поэтому я оформил увольнение, оставил вещи у Эльдара на его анталийской квартире, взял с собой рюкзак с палаткой и минимумом самого необходимого в дороге и отправился в путь. Мой маршрут проходил через несколько основных, намеченных заранее, точек: вулкан Немруд, на котором сохранились останки гигантских статуй древних богов, река Евфрат, озеро Ван с его окрестностями и, на обратном пути, город Шанлы-Урфа.
На ночном автобусе я доехал до городка Кахта, откуда на перекладных добрался до горы Немруд, названной в честь библейского царя, бросившего вызов небесам. В Кахте царит азиатский уютный хаос, в кранах нет воды, пестрый народ шумит, и повсюду, даже в магазинах и на вокзале, курят местный табак, который повсеместно продают в больших мешках, зачерпывая душистое снадобье железными кружками. Гора и ее окрестности образуют огромный исторический и культурный заповедник под открытым небом, и пеший путь по нему, учитывая перепады высоты, занимает не один день. На удивление всем туристам, подъезжавшим к вершине на автобусах, я взобрался наверх пешком. Ближе к вершине путь становился всё более крутым, а сама вершина представляла собой идеальный конус из щебенки, под которым погребен древний царь Антиох I, с западной и восточной стороны от этой пирамиды расположились террасы с изваяниями богов, в честь которых в древности отправлялись священные ритуалы на восходе и закате солнца. Боги представляют собой контаминацию всех культов, распространенных в этих краях, но за основу была взята греческая космогония. Говорят, что царь Антиох I, правивший когда-то небольшим допотопным государством Коммагена, сам возомнил себя живым богом, и именно он был главой этого странного пантеона. Статуи богов пострадали и от течения времени, и от рук крестоносцев, посчитавших своим долгом разрушить капище на пути к Святой Земле. Однако и в поверженном виде изваяния производят сильное впечатление, особенно на фоне окружающего строгого и прекрасного горного пейзажа. Огромные каменные головы смотрят на восток и запад, зимой их скрывает снег, а летом печет солнце, и время как будто застыло здесь, на этом островке древнего мира, который сам стал частью какого-то неизменного и вечного пространства. На вершине, возле капища, я поставил палатку и провел не по-июньски холодную ночь. Турки, присматривающие за заповедником, поили меня чаем, а утром посадили на ветхий минибус, который спустил меня с горы.
 |
| Долина Евфрата с вершины Немруда |
 |
| Добродушный скотопас |
 |
| Вершина Немруда, внутри пирамиды - гробница царя-бога |
 |
| Поверженная голова одного из богов |
 |
| Обезглавленные истуканы за спиной |
У подножия Немруда располагаются останки Арсамеи и Коммагены – древнего крошечного царства, которым правил царь-бог Антиох. На большой каменной плите в стороне от дороги этот правитель изображен пожимающим руку Гераклу, а прямо под плитой находится пещера, уводящая куда-то под землю. Круглые своды постепенно сужаются, а дальний конец пещеры еще не расчищен, и кто знает, что ждет там, за покровом древнего грунта и камней – гробница царя, сокровищница или те самые духи, которые вдохновили его на постройку капища на горе... С холмов открывается замечательный вид на окружающие поля, реку и фермерские хозяйства. Здесь необычайно тихо и безлюдно, по дорогам ползают черепахи, и лишь цикады и кузнечики, перелетающие с жарким полуденным ветром от поля к полю, наполняют застывший прозрачный воздух своим умиротворяющим пением.
 |
| Возле истока Евфрата |
 |
| Древний царь пожимает руку голому Гераклу. Такая политика... |
 |
| богиня |
На востоке Турции самый лучший автостоп. Водители не только рады взять попутчика, но и страшно гордятся своим поступком. Водитель грузовика, подобравший меня где-то среди холмов и полей, сразу начал звонить всем родственникам и друзьям, оповещая их, что вот-де, подобрал иностранца с рюкзаком... В районе озера Ван меня на дорогой иномарке подвозили два веселых субъекта нетрадиционной ориентации, угощали орехами, шутили и пели песни. Но самая необычная поездка была с контрабандистами, которые провезли меня в целом свыше пятисот километров.
2. Река Евфрат
Мы встретились с ними на берегу Евфрата, в том месте, где действует паромная переправа через древнюю реку и строится большой навесной мост. Чуть выше находится водохранилище имени Ататюрка, а ниже – граница с Сирией. Весть о том, что на переправе находится русский, быстро облетела всех собравшихся, и один курд лет тридцати восьми, узнав, что я еду в сторону озера Ван, сам предложил подвезти меня.
 |
| Недостроенный мост через Евфрат, пока что на переправе действует паром |
В стареньком грузовом Мерседесе в кабине поначалу нас было четверо, но один попутчик вышел в Дьярбакыре, непризнанной столице турецкого Курдистана, и дальше мы продолжили путь втроем. За рулем был курд, постоянно травивший какие-то невинные шуточки, которые я с трудом понимал не только из-за плохого знания турецкого, но и из-за его не очень внятного произношения. Вторым был турок, довольно молчаливый. Но когда разговор зашел о турецкой музыке, он внезапно оживился и даже спел вместе со мной акапелло хит прекрасной турецкой группы «Gripin», который я очень люблю и помню наизусть. Надо сказать, что в Турции замечательная музыкальная культура. Национальные мотивы пронизывают творчество всех современных музыкантов, а то, что они делают, выполнено на очень высоком профессиональном уровне. Зимой с другом Антоном мы как-то ходили на концерт «Gripin» и были поражены высочайшим мастерством музыкантов. Турки вообще большие поклонники своей музыки. Здесь редко услышишь иностранные хиты, а все таксисты слушают качественный национальный шансон с характерными турецкими мотивами.
Пригласивший меня курд знал несколько слов по-русски, потому что когда-то возил грузы в Россию и был знаком с нашей страной. Это упрощало коммуникацию, и за разговорами мы преодолели многочасовой путь от Евфрата до города Ван. Естественно, водитель поинтересовался, нравится ли мне Турция, но мой стандартный ответ «Чок гюзель» («Очень красиво») его не удовлетворил, и он парировал замечанием, которое должно было мне польстить: «Хайир, Тюркийе – нормал гюхель, Русья – чок гюзель» («Нет, Турция – просто красива, Россия – прекрасна»). После этого он долго перечислял, что есть такого прекрасного в России, чего нет в Турции (разнообразие времен года, красота зимнего снега, поля и равнины, широкие реки, великолепная архитектура и прочее, и прочее), и я с готовностью соглашался с ним...
Курдистан чем-то напоминает нашу Кабардино-Балкарию – местность находится на Армянском нагорье, повсюду зеленеют горы, воздух свеж и прохладен. При этом я как-то не учел, собираясь в путь, что здесь будет значительно холоднее, чем в Анталье, и по вечерам я сильно мерз. Здесь царят более строгие нравы, алкоголь в продаже отсутствует как таковой, женщины сплошь ходят в национальных одеждах, но люди в целом очень дружелюбные.
По пути ребята рассказывали мне о местах, которые мы проезжаем – в основном, о событиях недавнего прошлого, когда была последняя волна выступлений курдского населения за независимость. В одном месте склон горы, спускающийся к трассе, был покрыт каким-то серым налетом, и водитель-курд сообщил, что в этом месте на вершине горы сидел «traffic terrorist», подрывавший камни на склоне, отчего на проезжающие автомобили сходили искусственные камнепады, и серая масса на склоне – не что иное, как вьевшийся в почву порох. В другом месте на гребне горного хребта располагался террористический лагерь, который занимал практически неприступную с земли позицию... Во время моего визита в восточную Турцию всё было относительно спокойно, однако на блокпостах турок занимал место курда за рулем, мотивируя тем, что дежурные отряды, видя турка, пропускают без вопросов, а вот курда обязательно остановят. «Вот меня по внешности принимают за террориста. Мы все тут террористы», - сообщил со смехом курд.
 |
| Зеленые горы Курдистана |
 |
|
Если насчет терроризма мне велено было не волноваться, то о том, что я еду с контрабандистами, я начал догадываться еще в пути, и в результате мои подозрения оправдались. Впрочем, мне было всё равно – ребята были хорошие, помогали мне, и я им до сих пор всячески благодарен, хоть под конец пути у меня уже настолько заныли ноги от сидения на жестком кресле, что я готов был прямо на трассе выпрыгнуть из машины, лишь бы закончилось это мучение...
В городе Ван они под покровом ночи они разгрузили машину во дворе своего компаньона, который был так напуган моим присутствием, что постоянно прятал от меня лицо. Разгружали хорошо запакованные тяжелые коробки – что внутри, я не знаю, но не могу отделаться от подозрения, что это оружие, учитывая, как нервничали мои спутники, проезжая блок-посты. Я предложил свои услуги в надежде согреться от физической работы, но мне велели сидеть в кабине. Обратно ребята везли контрабандный иранский табак – пачки красного Marlboro мы вместе прятали под сиденьем, в двигателе, в углублении под водительским ковриком...
Предполагалось, что я останусь на ночь в доме их подельника, но поскольку тот был чрезвычайно напуган, решено было оставить меня на станции в городе Битлис. Пришлось возвращаться назад, ведь Битлис мы давно проехали. На станции ребята накормили меня пахучим супом из козлиной мякоти (я был так голоден, что до сих пор вспоминаю об этом, в сущности, весьма специфическом блюде с большой любовью!) и дали таблетку от укачивания, чтобы привести в порядок вестибулярный аппарат после изнурительной дороги. Здесь же мы с ними простились. Я подарил спутникам маленькие московские брелки-матрешки, а они пообещали, что после Рамадана постараются приехать в гости в Россию. Но, конечно, такие обещания редко исполняются.
На станции я провел остаток ночи за чтением книги Элиф Шафак. Весь обслуживающий персонал суетился вокруг меня, подносил чай, просился сфотографироваться и расспрашивал про Россию. Начальник заведения был суровым и хмурым курдом со строгим и резким голосом, но когда очередь дошла до совместных фотографий, он первый принял фотогеничную (по его мнению) позу и командовал, куда нужно встать остальным, и всеми своими действиями выражал крайнее дружелюбие. Эта особенность вообще свойственна многим курдам: внешне они могут показаться довольно суровыми и даже неприветливыми, но на деле оказываются дружелюбными и по-детски доверчивыми людьми.
Меня посадили (разумеется, бесплатно) на утренний автобус до Вана, наказав, чтобы я на всякий случай старался держаться туристических мест и не ночевал в сомнительных и безлюдных дебрях, поскольку народ может попасться всякий. О том, что на Востоке вообще-то опасно и меня могут убить, продать на органы или причинить еще какую-то неприятность, меня предупреждали еще мои знакомые турки в Анталье, особенно радел наш школьный мастер, по происхождению мисхет (мы его за глаза называли русскоговорящим турком). Однако все эти страхи, по большей части, надуманы, в Курдистане вполне безопасно, просто, как советовали мои курды-благодетели, в любой непонятной ситуации следует говорить «Я из России, Путин – мой президент, Курдистан – красивая страна». Действительно, эти три фразы действуют безотказно и моментально создают друзей среди местного населения.
3. Город Ван, остров Ахтамар на щелочном озере и крепость Урарту
В городе Ване, расположившемся на берегу одноименного озера, поставлен огромный памятник местным ванским кошечкам – уникальным созданиям с разноцветными глазами и перепонками между пальчиками на лапах, благодаря которым эти кошки хорошо плавают. Помимо кошечек, Ван славится руинами царства Урарту, от которого сохранилась древняя крепостная стена на холме, к которой приделана миниатюрная копия Великой Китайской стены (совсем, кстати, не похожая на оригинал), сделанная по заказу одного из местных правителей. Возле стены в изобилии растут тополя, и воздух наполнен их пухом, что заставляет вспомнить о российском климате, чрезвычайно похожем на климат Армянского нагорья. Помимо тополей, здесь цветет шиповник, и в высокой траве, в окружении ромашек и маков, растут грибы, так что кажется, что идешь по вполне русскому парку, а не в непосредственной близости от иранской границы...
 |
| Вид на город Ван с крепостной стены |
 |
| Мечеть неподалеку от крепости |
 |
| Крепость Урарту |
 |
| Неточная копия Великой китайской стены |
На озере Ван есть остров Ахтамар – одно из наиболее известных мест в этих краях. Известность острову принесла построенная на нем армянская православная церковь, старинная и очень красивая, с ветхими армянскими фресками. На церковь не так давно турецкие власти разрешили вернуть крест, и иногда в ней отправляются службы местной армянской диаспорой. Возвращение креста – добрый знак, хотя, конечно, надежды на то, что когда-нибудь крест будет возвращен на Собор Святой Софии, по понятным причинам, мало. До острова курсируют кораблики от небольшого порта. Среди посетителей, главным образом, курды и гости из Ирана. С озера хорошо просматривается живописный горный массив, - на фоне гор, бронзово-серых, с белыми пятнами ледников, армянская церковь смотрится особенно торжественно и строго.
 |
| Остров Ахтамар, вид с корабля |
В порту есть кафе, где подают озерную рыбу. Поскольку озеро щелочное, и руки в нем можно мыть без мыла, в такой среде может выжить только один вид рыбы – некая разновидность селедки с отчетливым мыльным привкусом. Тем не менее, кушанье довольно вкусное, хотя второй раз я бы его заказывать всё же не стал.
 |
| Озеро Ван, пристань |
На берегу озера, возле порта, я поставил палатку, получив на то разрешение хозяина кафе. Была мысль подняться на соседнюю горку и расположиться там, но издали на горной тропе были видны какие-то люди и слышались выстрелы – я решил, что кто-то там охотится, и не стал утруждать себя подъемом. Над озером к вечеру сгустились тучи, и где-то вдали над водой разразилась гроза. Постепенно поднялся штормовой ветер, и гроза двинулась в нашу сторону. Чтобы палатку не снесло ветром, я привязал ее к молодым тополям по соседству, плотно закрыл вентиляционное окно, закутался в спальник и уснул. За день я так утомился, что даже не слышал, как гроза накрыла берег, причал и кафе, как дождь хлестал по палатке, как гремел гром...
 |
| Гроза над озером Ван |
Проснулся я среди ночи оттого, что кто-то вскрывал мою палатку снаружи. Открыв глаза, я увидел перед собой дуло автомата, подсвеченное фонариком, направленным мне в лицо. Хорошо, что человек, проявивший ко мне такой интерес, воспользовался замком, и не стал резать палатку ножом... При свете фонарика я разглядел его лицо – это был худой бородатый человек средних лет. На нем была надета какая-то старая униформа, а поверх нее – тулуп из овчины, за шерсть которого цеплялись жесткие волосы черной бороды. Спросонок я даже не сразу понял, где я нахожусь, поэтому сказал ему по-русски: «Здрасьте вам». Услышав иностранную речь, человек опешил, и я быстро сообщил ему по-турецки, что я из России, здесь ночую по разрешению хозяев кафе, и что Курдистан – прекрасная страна... Услышав эту мою тираду, человек сразу закивал головой и несколько раз повторил «Тамам, аби, тамам» - «Хорошо, брат, хорошо». После этого он сам же застегнул мою палатку и удалился. Я повернулся на другой бок, ощущая, что палатка намокла после дождя, но это всё меня уже не тревожило – я засыпал, и, засыпая, видел краем глаза, как некто просвечивает мою палатку фонарем, и последней мыслю перед тем, как я заснул, было то, что вот, наверное, будет забавно, если кто-то решит сейчас стрельнуть сквозь палатку в меня спящего...
4. Вулкан Немруд
Но всё обошлось, наутро я проснулся здоровый и невредимый. Ярко светило солнце, на озере Ван царствовал штиль, и ничто не напоминало о бушевавшей ночью грозе. Автостопом я доехал до города Татвана, рядом с которым находится еще одна гора с названием Немруд. Это стратовулкан, в кальдере которого, на высоте около двух с половиной километров, располагаются два пресных озера, причем вода в одном из них время от времени нагревается вследствие процессов, происходящих в недрах вулкана. В Татване я познакомился с местными охотником и таксистом, которые направлялись на вулкан поохотиться и отдохнуть. Они взяли меня с собой, и через некоторое время мы уже ехали по пыльной дороге, ведущей к кальдере вулкана. На склоне горы ведется большая работа: здесь собираются открыть туристический центр, прокладывают трассу и строят канатную дорогу. Но в самой кальдере очень тихо и безлюдно. Экосистема здесь еще больше напоминает среднюю полосу России: всё поросло лиственным лесом, а у воды обоих озер даже растут тоненькие и чахленькие березки - единственные из виденных мною в Турции. Над зелеными зарослями и голубой водой озера поднимаются отвесными стенами края кальдеры, черные от застывшей доисторической магмы и покрытые пятнами ледников. На берегу самого большого озера с изумрудной водой местный лесник поставил шатер, больше всего напоминающий какой-то контуженный парничок, и потчует редких гостей чаем. Здесь к нашему приходу уже собралась группочка местных детей, которых учитель вывез на природу познакомить с родными просторами.
В кальдере Немруда живет много птиц, но мои спутники оказались незадачливыми охотниками, они никого не подстрелили, так что с ружьем мы только пофотографировались. Уже потом у меня закралось подозрение, что охота была у них только предлогом, и в кальдере они совершали "обход территории", а меня взяли, чтобы было не скучно. В одном месте можно подняться на самую высокую точку кальдеры, откуда просматриваются, с одной стороны, оба озера, а с другой – город Татван, стоящий на небольшой бухте. Озеро Ван огромное, и дальнего берега, конечно, не видно, зато видно прекрасные изгибы его ближнего берега и череду маленьких островков. Мои спутники оказались типичными курдами: сначала они вели себя довольно строго и сурово, но постепенно «оттаяли», с радостью фотографировались, улыбались и вообще как дети радовались солнечному дню, окружающей красоте и обществу приветливого иностранца.
 |
| Город Татван |
 |
| Края кальдеры |
 |
| Малое озеро в кальдере вулкана |
 |
| Вид на озеро Ван и город Татван |
 |
| Чаёк в кратере вулкана |
 |
| Особо опасны =) |
Вернувшись в город Татван, я пообедал и отправился на набережную. Был выходной, и у воды прогуливались местные, с интересом поглядывавшие на то, как я, сидя на камне, лузгаю вкуснейшие белые семечки и читаю книжку. Время от времени непонятно откуда появлялись коровы и начинали щипать травку на газонах. Группа молодых курдов окликнула меня издалека и зазвала в свою компанию. «У нас тут Индия, коровы на улицах бродят», - пошутили они. Вместе мы выпили чаю, поговорили, посмеялись, они с нескрываемым удовольствием сфотографировались, а один из парней подарил мне свои четки, показав при этом разные трюки, которые можно с ними делать, когда нечем занять руки. Эти же ребята проводили меня на станцию и посадили на автобус до Урфы, поскольку я для экономии времени и сил решил на время отказаться от автостопа, благо денег пока что хватало.
 |
| Набережная в Татване |
5. Урфа и Харран
Но уж лучше бы я выбрал автостоп. Это снова был ночной рейс, и я уже мирно засыпал в своем кресле, когда на одном из блокпостов, коими изобилует неспокойный Курдистан, наш автобус остановили для проверки. Как я понял позже из слов моих соседей, стражам порядка поступила наводка, что на этом рейсе кто-то перевозит наркотики с иранской границы. Обычная полиция в Турции предельно доброжелательна, может напоить чаем и устроить на бесплатный ночлег, но те ребята, которые зашли в салон, не были полицейскими. Это были сотрудники турецких спецслужб – в штатском, но с оружием, собаками и очень суровыми лицами. Они на наших глазах перетряхнули весь автобус, сбросили все вещи с верхних полок, опустошили багажное отделение. В довершение всего прошлись с собакой-нюхачом, которая проявила интерес к двум молодым курдам и... ко мне. Сколько собачку от меня не оттаскивали, она с милым поскуливанием каждый раз прорывалась к моему сиденью. Нас троих вывели на улицу. Уже давно опустилась ночь, мы были на каком-то закутке посреди трассы, и ночную звенящую тьму нарушали только свет фонарей и покрикивания сотрудников спецслужбы. Слева и справа от меня, на расстоянии в пару метров, с ошеломленным видом стояли курды. Вскоре к обоим подошли турки из конвоя и стали методично, с громкими устрашающими криками, их избивать. Соседа справа били прямо головой о стенку автобуса. Продолжалось это не долго, курдов скрутили и куда-то увели. Больше я их не видел. Я стоял на своем месте и, когда очередь дошла до меня, решил, что лучше будет не демонстрировать своих скудных познаний турецкого языка, а говорить по-английски, а еще лучше по-русски. Мутузить меня не стали, лишь поинтересовались, из какой я страны. Когда я по-английски, но с намеренным небрежным акцентом, ответил «Рашша, тьюрист», ребята впали в некоторую нерешительность. Переглянувшись, они велели мне возвращаться в салон на своё место. С тем меня и отпустили, даже не проверив документы (что, возможно, могло бы плохо для меня закончиться, поскольку загранпаспорт я не взял, опасаясь потерять, и со мной была только его ксерокопия, а также турецкий документ – вид на жительство в Анталье).
Не знаю, на самом деле молодые курды везли наркотики или нет, но, скорее всего, с рейса их сняли неспроста. До сих пор для меня остается загадкой и то, почему собачка обнюхала именно меня. В пакете у меня с собой была колбаса, однако вряд ли натренированная ищейка соблазнилась бы такой малостью... Свои вещи я потом тщательно пересмотрел на предмет подкинутых наркотиков, но тоже ничего не нашел. Однако опыт был интересным – посмотрел на работу турецких спецслужб в деле. Работают шумно, агрессивно, но эффективно.
Под утро мы благополучно прибыли-таки в город Урфа (или Шанлыурфа, где приставка «Шанлы» означает «славный» - своего рода аналог российского титула «город-герой»). Были предрассветные сумерки, мне хотелось спать, поэтому до семи утра я поспал на вокзале, завернувшись в спальник. Турецкие вокзалы в этом плане достаточно комфортны – никто не норовит тебя прогнать, рядом спят другие люди, царит тишина. В Китае меня поразило то, что автовокзалы закрываются на ночь, так что спать там нереально, приходится искать место для ночлега за пределами.
Город Шанлыурфа, он же легендарная Эдесса, – один из древнейших на Земле. Это родина пяти библейских (и коранических, соответственно) пророков, включая Авраама. Не так далеко от города проходит сирийская граница, и сама застройка в Урфе носит отчетливый след сирийской архитектуры – на холмах, как гигантские термитники, ступенями вырастают невысокие квадратные дома, и повсюду царствует серовато-желтый цвет песчанника. Иностранцев здесь я не встречал, на меня глазели с нескрываемым удивлением, а местные полицейские даже специально подъехали ко мне познакомиться и заботливо предупредили, чтобы я следил за своими вещами.
Историческое и культурное сердце города располагается в комплексе вокруг озера Балык, где старинный христианский храмовый ансамбль имени Богородицы, переделанный в мечеть, ныне является одним из известнейших мест мусульманских паломничеств. Над комплексом возвышается холм с двумя столпами – тем, что осталось от дворца Немрода (Немруда), который, по библейскому преданию, бросил вызов Небесам и даже пустил в небо стрелу, которая вернулась окрашенная кровью, а следом упала раненная рыбина... По кораническому сказанью, Немрод пытал здесь пророка Авраама и приказал бросить его в огромный костер, разведенный у подножия холма, но огонь стал водой, а горящие поленья – рыбами. Авраам уцелел, а на месте его чудесного спасения появилось озеро со священными карпами, почитаемыми до сих пор. Карпов здесь действительно много, они откормленные и наглые, а весь комплекс в целом, с его каменными дорожками, внутренними двориками мечетей, фонтанами и субтропическими садами производит умиротворяющее впечатление. Климат здесь почти как в Анталье, но гораздо больше осадков. Весь день моросил теплый дождь, очень гармонично дополняющий всю эту древнюю и прекрасную картину... А с вершины холма Немрода открывался вид на всю Урфу с ее облепленными домами холмиками, пересохшими каналами и островками пальмовых рощ среди лишенного зелени каменного и песчаного пространства. Через холм насквозь проходит тоннель со ступеньками, на его каменных грубо отесанных стенах попадаются старенькие турецкие ковры, а у выхода сидит охранник, угостивший меня чаем по турецкому обычаю. Вокруг много людей в национальных одеждах, женщины носят если не паранджу, то хиджаб, но какого-то особого давления исламкого домостроительства здесь не чувствуется. Группа молодых студенток окружила меня возле одного из бассейнов и попросила сфотографироваться с ними. Они громко смеялись, довольно смело общались со мной, и проходившие турки смотрели на эту сцену с улыбкой, из чего можно сделать вывод, что местные мусульмане вполне толерантны и добродушны...
 |
| Обычная жизнь за оградой храмового комплекса |
 |
| Город Урфа |
 |
| С молоденькими турчанками всем прохожим на радость |
 |
| Озеро Балык |
 |
| На вершине холма, где стоял дворец Немрода |
В пятидесяти километрах от Урфы располагается очень колоритное местечко Харран, где сейчас еще продолжаются раскопки. Здесь-то и жил Авраам, и местные жители могут показать фундамент его дома. Харран примечателен своими домами-ульями, слепленными из камней, песка, навоза и известки. Эти конусообразные постройки с дырой в крыше летом защищают от зноя, а зимой сохраняют тепло. Местные жители до сих пор живут в таких домах, и по-настоящему сюрреалистически выглядят их древние жилища, к которым прикреплены современные спутниковые тарелки, а рядом припаркованы мотоциклы – излюбленное средство передвижения у местных. По Харрану я тоже передвигался на мотоцикле для экономии времени. Но даже мотоциклы хранят здесь отпечаток местной культуры – как попонами, они покрыты турецкими коврами-килимами с кисточками по краям...
 |
| Харран, соединение древности и современности |
 |
| Местный самопальный музейчик |
 |
| Внутреннее убранство домов-ульев |
 |
| На раскопках |
До Харрана и обратно к урфинскому автовокзалу я добирался на маршрутке, водитель которой что-то постоянно кричал страшным сорванным голосом и слушал даже не турецкий шансон, а какие-то совсем уж глубоко-национальные заунывные песнопения в сопровождении ассонансных переливов инструмента, по звучанию похожего на зурну (в чем я не уверен, потому что уж очень монотонно играет на нем неведомый музыкант).
На автовокзале в Урфе был свидетелем интересного явления: хотя погода была достаточно жаркая, с обложенного облаками неба внезапно посыпался крупный град. Местные все дивились чуду, а набожные мусульмане стали торопливо подбирать эту небесную благодать с асфальта и рассасывать во рту...
 |
| Субтропический летний град... |
От Урфы я на перекладных добрался до Манавгата, где переночевал рядом с фермерскими домиками на пустыре и был разбужен проявившими ко мне большой интерес курами. А от Манавгата автостопом двинул уже по прямой к Анталье...
Комментариев нет:
Отправить комментарий